День двадцать второй. 23.08.04

Утром ветер завершил начатый вчера процесс рванья туч. От лежащего на вершинах Тахтарвумчорра плотного белого вала отрываются громадные куски, скатываются вниз по склонам, летят над головами, тают над озером, уплывают вдаль длинными полосами. К полудню на небе остались лишь маленькие облачка.

Пользуемся хорошей погодой. Расстилаем клеенку и трапики, раскладываем все вещи для просушки. Немедленно туристский бивак стал похож то ли на цыганский табор, то ли на лагерь беженцев в момент раздачи гуманитарной помощи. Сами уединяемся в укромных местах озера и отмываем наши не видевшие мыла больше недели тела. Маслов произвел небольшую сенсацию. Скрылся куда-то больше, чем на час, я уже забеспокоился, не утонул ли Петрович. Но, когда вылез из кустов в чистой, цвета морской волны футболке, нежнейшем пуховом пуловере, с сияющей, как бляха у дембеля, отмытой и тщательно выбритой физиономией, у всей группы, включая пофигиста Гену, вырвался вздох восхищения.

Татьяна, не дожидаясь остальных, покидала вещи в рюкзак, взяла Лава на поводок, и уехала в Кировск искать ветеринара. Нужно взять справку для поезда. Остальные не спеша, тщательно упаковывают вещи. С берега доносится скрип и скрежет. Это командир с помощью камней, наждачной шкурки и перочинного ножика отчищает котлы от налипшей за время похода сажи. На мой взгляд сейчас совершенно лишняя процедура, не в самолете летим, за лишний вес денег не берут. Котлы отчистить и дома можно, а тут лучше бы с запасом на станцию приехать. Опоздаем, не возьмем билеты, следующий поезд только через два дня.

Стоим, как боевые кони роем копытами землю, а Витя еще и взялся по кустам шарить, мусор по берегу собирает. Терпение наше кончается, трогаем не дожидаясь командира. Ездит он быстро, догонит. Но на вершине гряды всё же останавливаемся и ждем. Витя подъезжает, оглядывается… и достает видеокамеру. Еще и на съемку время терять. Я уже про себя психую, хотя виду стараюсь не подавать. Ладно, пусть снимает. Поедем потихоньку, он догонит.

На спуске оглядываюсь. Вижу, что наш оператор съемку закончил, едет за нами. Значит, всё нормально. А справа знакомый зеленый забор, и снова какое-то беспокойство, ощущение, что пропустил что-то важное. А! Это же ботанический сад, где собрана растительность Заполярья. Самый северный ботанический сад в мире! Сюда я собирался сходить на экскурсию, и вот на тебе, благополучно всё позабыл.

Проезжаем развилку, подъезжаем к поселку Юкспоррайок 1, откуда вчера Витя с Таней начинали восхождение на перевал Юкспоррлак. Оглядываюсь в очередной раз – командира не видно. О чем он только думает? Времени половина второго, в шесть поезд, до станции тридцать километров, билетов нет, продукты в дорогу не куплены, с собакой неопределенность. Чертыхаюсь про себя, кричу другим, чтобы ждали, останавливаюсь сам.

Пять минут, десять. Командира нет. Что-то случилось? Только этого нам сейчас не хватает! Мысленно чертыхаюсь еще раз, разворачиваюсь, еду назад. Метрах в трехстах за развилкой, прислонив велосипед к трубе теплотрассы, как ни в чем не бывало прогуливается Витя, спокойный, как младенец в памперсах. Заднее колесо стоит на ободе. Всё понятно. Прокол, а аптечка у механика. Еду за Петровичем. А вот и он едет навстречу. Сам догадался.

 Мне позарез нужно в город. Еще при подготовке похода я безуспешно пытался найти какой-нибудь путеводитель по Мурманской области. Может быть в местных книжных магазинах повезет. Не для планирования похода, так хоть для отчета будет где информацию взять. А если уж совсем повезет, то и карты приличные купить удастся. Говорю командиру, что буду ждать на выезде из города, там, где договорились встретиться с Таней, и оставляю их вдвоем с механиком.

По дороге подбираю Аню. Хотел взять еще и Гену, но у того велосипед уже валяется вверх колесами, и Гена копается в его внутренностях. Едем вдвоем. Поднимаемся в город, спрашиваем у первого встречного про книжные магазины. С первым встречным нам повезло. Бальзаковского возраста женщина, похоже, заядлая библиофилка, подробно и обстоятельно рассказала нам про все торговые точки с интересующим нас ассортиментом.

Ближайшая – вот она, наискосок через перекресток. Однако поход туда разочаровал. Сплошная мишура – сказки для взрослых в ярких обложках и прочая мура в виде покетбуков от Донцовой и Марининой. Аналогичная картина в книжной палатке центрального универмага. И лишь почти на выезде из города мне предложили что-то заслуживающее внимания. Километровку Ловозерских тундр и карту Кольского полуострова для охотников и рыболовов. Обе я уже давно выкачал из Интернета, к тому же цены какие-то несуразные. Благодарю продавцов за проявленное внимание, но покидаю магазин с пустыми руками.

На выезде из города автобусная остановка. Здесь уже ждет Татьяна с собакой. Ветеринарная клиника сегодня не работает, ближайшая в Апатитах. А времени остается всё меньше и меньше. "Что же" – говорю - "езжайте, ищите клинику. Если не догоним, на вокзале встретимся."

Дамы с собачкой скрываются вдали. Беру бутылку газировки, усаживаюсь в тени автобусной остановки. Газировка – гадость страшная. Теплая, воняет каким-то одеколоном. Букета добавляют аромат, источаемый большой кучей наваленного неподалеку свежего асфальта и чад от поднимающихся на крутой подъем автомобилей.

Спускается сверху Гена. Плюхается рядом на лавку: "Твоя бутылка? Эта… Можно попить?" "Да сколько угодно!". Сделал пару глотков, бросил. Тухлая курица, наверное повкуснее была. Наконец подъезжают Витя с Петровичем. Витя по дороге еще успел заскочить в местное управление МЧС, поставить последнюю печать в маршрутку. И эта круглая печать одновременно является жирной точкой в конце нашего похода.

Велокомпьютер показывает четвертый час пополудни. К Апатитам летим со средней скоростью около тридцати километров в час. Дорога располагает к быстрой езде - плавный спуск и нейтральный ветер в левый бок. Перед самым городом, у кольцеобразной развязки, где позавчера потерялся Гена, догоняем женщин.

В город на этот раз въезжаем по центральной, парадной улице. В центре разделяемся. Витя с Таней и Лавом едут искать ветеринара, остальные на вокзал за билетами и по магазинам за продуктами.

Железнодорожный вокзал в Апатитах какой-то несолидный для города с семидесятитысячным населением. Длинное одноэтажное здание, похожее на барак. Напротив вокзала пустырь, частично приспособленный под автостоянку. Разгружаем велосипеды прямо на перроне, возле ведущей в здание вокзала лестницы. Билеты до самой Тулы на поезд Мурманск-Адлер берем без проблем, несмотря на то, что до положенного по железнодорожным законам для продажи билетов на проходящие поезда часа еще далеко. Оставляем Гену караулить вещи, едем искать продуктовый магазин.

Когда вернулись, возле велосипедов уже дремлет привязанный к чугунному забору Лав, а по перрону прогуливаются довольные Таня с Витей. Их визит к ветеринару закончился полным триумфом. Всего за двести рублей получен полный комплект документов на собаку, включая справку о прививках с момента ее рождения и до сегодняшнего дня.

За час до отхода поезда мы уже в полной готовности. Рюкзаки собраны, велосипеды разобраны и зачехлены. И тут полил дождь, по которому, честно говоря, мы еще не успели соскучиться. Затаскиваем вещи в тесный холл вокзального здания, и запихиваем в щель между газетным киоском и единственным на весь вокзал рядом сидений. На сиденьях располагаемся сами.

Вот и наш поезд. Тащу в вагон велосипед. Сидящие в первом купе две тетки презрительно зажимают носы и демонстративно отворачиваются. Ну да, конечно, от не просыхавших последние две недели кроссовок попахивает отнюдь не Шанелью, да и ветровка впитала понемножку от каждого из полусотни наших костров. Но зачем же так демонстративно-то? "Ладно" – думаю про себя - "Я-то сейчас помоюсь и переоденусь, а вы как были толстые и страшные, так и останетесь, никто вам не поможет".

Едва поезд трогается, уединяюсь в туалете и долго привожу себя в порядок. Возвращаюсь в купе, ловлю на себе напряженные взгляды членов группы. Книгу про байкальский поход читали все, и все знают мой способ оценки качества похода. На этот раз всё нормально, и футболка с эмблемой тульского клуба велотуристов на мне. А это означает, что поход удался. Несмотря на то, что конец несколько смазан, и не всё, что планировали, удалось осуществить, все отработали честно.

Ну, а потом был традиционный сабантуй. И пусть у нас на шестерых всего бутылка вина и бутылка водки, нам хватает, чтобы поднять играющие нынче роль торжественных бокалов железные и пластмассовые кружки и за дружбу, и за любовь. И за то, что поход закончен без единого трупа, и даже более, уезжали вшестером, а возвращаемся всемером, и седьмой участник группы мирно дремлет сейчас между лавками купе, у нас в ногах. Аня, которая до того смотрела на нас с Петровичем уважительно – осуждающе: "Надо же, водку по сто двадцать рублей за бутылку пьют!", вдруг раззадорилась, и заявила: "Мне тоже беленькой налейте!" И мы налили Ане беленькой, вернее "Беленькой", с лимонным вкусом, из бутыли, емкостью 1/24 московского ведра. (Так написано на этикетке)

А потом пили чай из котелка емкостью 1/24 московского бочонка с баранками из пакета, емкостью 1/24 московского мешка. Еще не оправившегося после бани Гену от ста граммов развезло, как Зюзика, и он сидит весь вечер с блаженной улыбкой на лице, хихикая по поводу и без повода. А я выпил всё же брудершафт с Татьяной, чтобы хоть теперь, когда съели вместе по пуду походной соли, прекратить этот официоз с выканьем.

Эпилог

Ну, вот и всё. Весь следующий день провалялись на полках. Кроме Татьяны, которая на каждой станции бегает выгуливать собаку. На следующее утро около семи утра уже выгружаем вещи на перрон Московского вокзала в Туле. Еще через полчаса уже лежу в горячей ванне, и размышляю, что неплохо бы переполняющие меня сейчас впечатления изложить более-менее связно.

Сразу после похода Маслов с головой ушел в работу и надолго пропал. Гена успел на биржу, там ему и работу подобрали. Но проработал он на ней всего полгода, после чего всё пришлось начинать заново. У Вити с Таней ровно через девять месяцев после похода родилась прелестная девочка Виолетта. Видно, шоколад благотворно отразился на здоровье командира. Аня ушла на пенсию, в последний момент избежав неприятностей, связанных с продажей ее родной фабрики "Чайка".

А мне после многих бессонных ночей удалось таки излить на бумагу поток собственного сознания. По сравнению с прошлогодней чукотской песней новое произведение получилось несколько импрессиониситским и потому слегка сумбурным. Впрочем, если вы дочитали до этого места, значит, старался я не зря. Спасибо вам за внимание.
Кланяюсь. Занавес.