|
|
|
Еще вчера дети ходили по квартире, и, поглядывая на кучу вещей, равномерно распределенных по полу, столу, креслу и подоконнику спальни, ехидно интересовались, на всю ли группу это снаряжение, или на меня одного. Задача распределения всего этого добра по паре детских рюкзачков, из которых у меня сшит велобаул, и одной хозяйственной сумке, в последний момент спасённой мной от мусорного контейнера, казалась по сложности сравнимой со знаменитым исчезновением железнодорожного вагона в аттракционе Дэвида Копперфилда. А сегодня я уже гружу на велосипед те самые рюкзачки и сумки, сам удивляясь, как же всё поместилось.
Мне слегка страшновато, грызут сомнения. В первый раз сегодня я собирал все в одну кучу. Пока даже не представляю, как поедет мой маунитинбайк с грузом. Свежеустановленный багажник, хотя по заверениям двоюродного брата Серёги должен остаться в целости и сохранности даже тогда, когда развалится абсолютно всё, еще ни разу не опробован под реальной нагрузкой. Размеры велобаулов я в свое время рассчитывал под старый добрый Старт-Шоссе , и теперь не уверен, что они нормально поедут на велосипеде, у которого диаметр колес меньше почти на четверть. Свисая ниже расчетного уровня, сумки баула могут попадать в спицы, в задний переключатель передач или в цепь. Могут вообще не дать крутить педали, если окажутся к ним слишком близко.
Обо всем этом я размышляю, стаскивая груженый велосипед по лестнице с пятого этажа. В лифте не поехал. Для этого пришлось бы снять с багажника груз, который я только что водружал туда в течение добрых четверти часа, пытаясь придать грузу во-первых состояние равновесия, а во-вторых пристойный внешний вид. Наконец, выхожу из родного подъезда, и пытаюсь проехать первые метры до условленного места, где у нас назначена встреча с Аней и Геной. Да, так и есть. Ехать невозможно, пятками цепляю баул. Хорошо, что до условленного места от моего подъезда всего-навсего метров пятьдесят под горку, и там еще никого нет. Есть время, чтобы перевесить груз поумнее.
Вскоре появляются и Аня с Геной. У Гены на багажнике нечто, напоминающее о бабушкиных перинах и дирижаблях. Огромных размеров рюкзачище, прикрытый сверху куском полиэтиленовой пленки, из под которой торчит запасная покрышка, рукав куртки, еще какая-то фигня, слаборазличимая по причине утренних сумерек. (Времени всего-навсего пять часов утра, и солнце еще не взошло.) Этот рюкзак ведет себя еще более непослушно, чем мой. Постоянно сваливается на один бок, норовит залезть в спицы. Пока едем на вокзал, Гене приходится несколько раз останавливаться, и поправлять его. На Генины экзерсисы я гляжу с нарастающим беспокойством, они также не настраивают меня на сильно оптимистические ожидания по поводу будущего похода.
На
вокзал приехали с первыми
лучами восходящего солнца. Там уже ждали Туркин и Олег с единственной
провожающей – Тасей. Последним появился ВК. И вот мы, наконец,
пассажиры и
входим в ту самую, воспетую Ильфом и Петровым, полосу отчуждения.
Причем входим
легко и весело. Пока толпа, дожидаясь открытия касс, собиралась у одной
двери,
мы свободно вошли через вторую, уже открытую. Пока остальные бегали от
одной
двери до другой, мы уже выходили из здания с билетами в руках.
В результате у нас получился солидный запас времени. И погрузку начали крайне неторопливо, за что и поплатились. Пока в облюбованный уголок вагона электрички забрасывали первые рюкзаки и велосипеды, туда успела просочиться шустрая старушка, и засунула в кучу велосипедов солидных размеров сумку на колесиках. Сколько мы ни уговаривали бабульку пересесть на другое место, она сидела незыблемо, как памятник баснописцу Крылову в питерском Летнем саду. Пришлось остальным загружаться в противоположный конец вагона. А, поскольку перетаскивать уже погруженные вещи туда через весь вагон было лениво, оставили их на месте, и я остался их караулить. В результате вместо приятной беседы с друзьями мне всю дорогу пришлось выслушать что-то вроде политического обозрения, в котором бабушка затронула самые разнообразные вопросы, начиная от родословной первых лиц государства, и проблем макроэкономики, заканчивая критикой законов шариата. Так что на конечной станции Москва-Каланчовская я выходил из вагона немного ошалевший, но зато политически подкованный.
На Каланчовке мы произвели небольшой переполох. Оказывается, сейчас в Москве идет крупная акция против безбилетников, все железнодорожные платформы огораживаются и снабжаются турникетами. И первой реакцией дежурной у турникета было: "Не пущу!". Но мы ее быстро уговорили, показали специальные билеты на провоз велосипедов, она удивилась, и начала пропускать нас по одному через служебный проход, но при этом засовывая каждый раз в щель турникета билет, и прокручивая руками вертушку.
Пересекли площадь, которая раньше называлась Комсомольской, а теперь то ли уже переименована в площадь Трех вокзалов, то ли будет переименована в ближайшее время. Выходим к Казанскому вокзалу, от которого примерно через три часа должен отойти скорый поезд номер 122, на котором нам предстояло без пяти часов четверо суток ехать к начальной точке похода, столице Республики Бурятия, городу Улан-Удэ. Времени до поезда было еще много, и мы решили отрядить по местным магазинам небольшой продотряд. Отряду была поставлена задача закупить в дорогу всяческих овощей с фруктами, дабы внести некое разнообразие в уже закупленный ролтоно - доширакный рацион. В отряд вошли ВК, как завхоз и казначей, и я, как рабочая сила.
В первом же магазине реакция ВК была: "Помидорчики с гнильцой – 80 рублей, вялые огурчики – 60 рублей… Однако!". К счастью, мне хорошо известен этот район Москвы. Недалеко расположена Сетевая академия Ланит , где я несколько раз учился на курсах повышения квалификации. Там были длинные обеденные перерывы, которые мы с однокашниками посвящали пешим прогулкам по прилегающим территориям. Поэтому я сразу предложил пройтись до Бауманского рынка, расположенного в получасе ходьбы от вокзала, и мы с завхозом, построившись в шеренгу по два, бодрым строевым шагом двинулись по Новорязанской улице в сторону Елоховской площади. Вдруг, откуда не возьмись, появился Гена. Встать в строй он не захотел, и долго маячил позади, заглядывая во все попадавшиеся по дороге магазинчики, киоски и ларьки, пока не отстал окончательно.
На рынке ВК, со свойственной ему обстоятельностью общупал практически все помидоры, прицениваясь и торгуясь у каждого продавца, пока в самом углу, в грязноватом закутке, не раскрутил какого-то кавказца на оптовую цену, и приобрел у него пять кило отличных помидоров чуть ли не задаром. Тут же неподалеку купили и огурчиков. Нужно было купить еще лучку, укропчику и прочей зелени, но тут многоопытный завхоз заявил, что он заметил несколько человек с таким продуктом на улице, перед входом, у них наверняка все подешевле, и именно там все мы и купим. Действительно, у входа рядком расположилось с полдесятка неорганизованных торговцев с разложенным по картонным коробкам товаром. Подошли к мужику, игравшему в этой команде правого края, и поинтересовались, почем лучок. "Пятёрка" – ответил мужик. "А петрушка?" - спросили мы. "Пятёрка" - снова ответил мужик. Вдруг откуда-то сзади выскочила приличного вида строгая женщина, и начала кричать: "Вот я вас сейчас! А ну брысь отсюда! Сейчас охрану позову!". Тут мы увидели, для чего нужны коробки. Торговцы схватили их, и быстро стали разбегаться в разные стороны. Побежал и наш. "Стой, мужик!" – закричали мы - "А укроп почем?". "Пятёрка" - раздалось издалека. Такая стабильность цен нам понравилась, мы побежали догонять продавца, и, практически на ходу, покупать его нехитрый товар.
Когда вернулись на вокзал, наши уже успели перебазироваться в зал ожидания. Все ели яйца, которых Гена по природной широте души наварил в дорогу аж три десятка. Попахивать из котла, куда Гена эти яйца сложил, начало уже в электричке, он начал волноваться и всех активно угощать еще там. Но очередь до них дошла только сейчас. Яйца, хоть и с душком, под пиво пошли хорошо, и Гена теперь сидел довольный. Радость его увеличивал еще и тот факт, что удалось сэкономить восемь рублей на туалете. Оказывается, он не просто так за нами бегал, а искал подходящую подворотню. И поиски закончились полным успехом.
Теперь у нас была последняя забота - погрузиться в вагон. У меня, правда была еще одна, личного характера. Уезжая из дома забыл сделать кое-какие распоряжения, и теперь пришлось купить за 90 рублей телефонную карту, чтобы сделать полуминутный звонок в Тулу. Но основной проблемой был перевес. В поездах бесплатно разрешается провозить всего-навсего 35 килограмм груза, включая один упакованный в чехол велосипед. А у нас этих килограммов было явно больше, и это было заметно даже на глаз. И мы строили хитроумные планы, как обмануть проводников. Но проблема решилась сама собой, на удивление легко и просто. Увидев нас с грузом, блондинка - проводница, наоборот умилилась: "Ой, а вы к нам отдыхать едете? И на велосипедах кататься? Ой, какие молодцы!".
Распределяли вещички по плацкартному купе, в котором мы оккупировали все шесть мест, включая боковые, часа полтора. Вначале даже не верилось, что всю эту огромную кучу из рюкзаков, велосипедов и пакетов с едой, сваленную на полу и полках, удастся разместить в положенных законом местах. Потом забросили на третью, багажную полку велосипеды, по очереди засунули под лавки рюкзаки, и, наконец, вздохнули свободно. Гена пытался на радостях станцевать под транслировавшуюся по вагонному радио музыку системы ностальжи (Джеймс Ласт, Поль Мориа, Смоуки, Абба и т.п.) эротический танец, и даже пытался вовлечь в него симпатичную буряточку из соседнего купе. (Эротический, кстати, во многом потому, что в вагоне была страшная духота, и мы все, кроме Ани, уже сидели в одних шортах.) Но тут Олег с Вовой чего-то застеснялись, и стали цыкать на Гену, чтобы тот прекратил безобразие. Гена прекратил.
Остаток дня скрасила выставка-продажа изделий из стекла, с которыми в Муроме к поезду подвалила толпа торговцев, да пара бутылочек Золотой Бочки . Стекло из расположенного неподалеку Гусь-Хрустального. Особенно нам с ВК понравилась одна рюмка, размером и формой схожая со шлемами космических скафандров, в которые наряжают героев в фантастических фильмах. Мы долго прикидывали, сколько же можно налить туда пива, и цифры получались весьма заманчивые.
Часа в четыре утра проснулся и посмотрел в окно. На горизонте маячили какие-то холмы. Пожалел, что не взял с собой карту, чтобы отслеживать маршрут, и опять заснул. Скорее всего это была Сарапульская возвышенность в районе Ижевска. Утром встал пораньше, чтобы посмотреть на Уральские горы. Постепенно проснулись и остальные. Прострадавший всю ночь в духоте на верхней полке Туркин, едва продрав глаза, начал изобретать систему вентиляции, и вскоре из пустой пластиковой бутылки и резиновой стропы соорудил хитрую конструкцию, которая направляет поток воздуха с улицы прямо к нему на полку.
Горы начались за поселком с африканским названием Чад. Проезжаем высокие насыпи, выемки с каменистыми склонами, миновали пару тоннелей. За окном очень живописные холмы, покрытые лесом. Леса похожи на подмосковные, сосна с березой, но вот сосны здесь заметно больше. Под Ревдой шикарные места, где среди лесистых сопок расположено красивейшее водохранилище на реке Чусовая. К сожалению, горы быстро кончились, и за Красноуфимском идет практически сплошная равнина.
В Екатеринбурге мы с ВК решили, что пиво пьем как-то бессистемно. Решили в каждом городе дегустировать местное. К тому же это отличная возможность пополнить коллекцию пивных пробок, которую собирает сын ВК Арсений, экзотическими экземплярами. К сожалению, пока бегали по киоскам в поисках местного продукта, совершенно просмотрели висящую у здания вокзала композицию, отмечающую границу Европы и Азии. Когда увидели, было уже поздно. Побежавшего за фотоаппаратом ВК проводник просто не выпустил из вагона. Разочарование усугубило еще и то, что местное пиво "Тигр" оказалось конкретным дерьмом. ВК от огорчения залез на свою верхнюю полку досыпать, а я вновь вперся взглядом в окно, как в большой телевизор, по которому шла очень длинная передача "Клуб кинопутешествий".
Ближе к вечеру захотели попить чайку. Я пошел к титану за кипятком, но воды в нем не оказалось, вернулся ни с чем. И тут за дело взялся Гена. Он взял котелок, и ушел. Минут через пятнадцать он вернулся веселый и довольный и притащил полный котелок кипятка. При этом он сально улыбался и в разговоре называл проводницу Ирочкой. Похоже, мужская неотразимость Геннадия творит чудеса.
Открывшаяся утром за окном Западно-Сибирская равнина особым разнообразием не отличается. Кругом болота, перемежающиеся березовыми рощицами – колками. Глазу совершенно зацепиться не за что, и зрелище быстро надоедает. Начал обращать внимание на попутчиков. В соседнем купе с пяти часов утра верещит жизнерадостная Дашка, которую никак не могут усадить на горшок. Симпатичная бурятка, которой Гена со позавчерашнего дня пытался строить глазки, ушла со своего бокового места на более удобное. В купе с другой стороны дрыхнет мужичок. У него четко выраженный жизненный цикл: раз в два часа просыпается для того, чтобы сбегать в туалет, оттуда к проводникам, притащить очередной литр пива, тут же его выпить, и снова заснуть на своей полке.
Соседи постепенно меняются. В Ревде из нашего вагона выгрузились человек двадцать водников, а в Омске последних московских очкариков сменила небольшая толпа суровых сибирских мужиков, судя по всему бригада то ли лесорубов, то ли старателей. Мужики немедленно смотались в ресторан, и вернулись оттуда часа через два, покачиваясь, и цепляя за все выступающие детали вагона. Согласно купленным билетам, они равномерно распределились по вагону. Один из них разместился поблизости от нас. Экземпляр был крайне любопытным. Гориллоподобный субъект с красной рожей, курчавой, с проседью, шевелюрой и солидным брюшком. На мужике висела поясная сумка. Такие сумки я обычно называю напузниками , но в данном случае сумка висела так низко, что я волей-неволей стал подыскивать для нее более подходящее название. Наконец, решил – пусть будет подпузником, ибо все остальные названия были все какие-то совсем неприличные.
Мужик прилег на свое место у параши (то есть у двери, ведущей в туалет) и захрапел. При этом дверь он подпер ногой. И, когда у меня возникла неотложная потребность той дверью воспользоваться, пришлось ногу с дороги убрать. Тут мужик проснулся, посмотрел на меня недобрыми, налитыми кровью глазами. Потом встал и проследовал за мной. В коридорчике напротив туалетной двери он остановился, вздохнул, и безо всякого вступления, вдруг спросил: "Ну что, в рыло тебе дать?" Ему, видите ли, показалось, что ногу я убрал без должного почтения. К драке я был не очень расположен, и поэтому спросил: "Слушай, земляк, на ничью согласен?". От неожиданности мужик сразу согласился, причем по лицу его было видно, что так и не понял, почему он это сделал. Пытаясь все же это понять, мой оппонент несколько подумал, (было хорошо заметно, что это для него занятие непривычное), потом зачем-то махнул рукой на дверь туалета и пошел в тамбур, покурить. Инцидент был исчерпан.
За Омском болота исчезли, и пейзаж за окном стал очень походить на родную Тульскую область. Причем степную ее часть, где-нибудь в Куркинском районе. Ближе к Новосибирску начались отроги Алтайских гор, появились овраги. Местность стала напоминать уже Арсеньевский район, но по-прежнему ничего похожего на тайгу, которую я давно хотел посмотреть. Только сплошные березовые рощи, чередующиеся с лугами.
Сегодня день рождения моей жены, и я во второй половине дня на каждой крупной станции выскакиваю из вагона и бегу на вокзал в поисках телефона. Наконец, нашел. Купил карточку. Звонить по коду одно удовольствие, уже после второго звонка в трубке раздался голос дочки Марины. Она поведала мне, что мамы, к сожалению, дома нет, ушла на рынок. На всякий случай передав поздравления через Маринку, решаю позвонить попозже. Но и попозже, уже в Новосибирске, снова получилось неудачно. То есть дозвонился-то я без проблем, но жены снова дома не оказалось, ушла к себе на работу отмечать праздник с коллегами.
От телефона до родного вагона довольно далеко, через несколько залов новосибирского вокзала, потом тоннель и еще от тоннеля прилично, и я проделал этот путь легкой рысью, чтобы дать сторожившему в вагоне вещи ВК возможность тоже размять кости и сделать контрольную закупку пива. И вот мои товарищи, понукаемые проводником, возвращаются в вагон, а ВК все нет. Бегу к выходу. В тамбуре площадка у двери уже опущена, на ней стоит наш проводник, перекрыв дверь рукой, и никого не впускает и не выпускает. Говорю ему, что у нас один пассажир отсутствует. Реакции – ноль. Высовываюсь и оглядываю перрон. Там никого не видно. Совершенно непонятная, дурацкая ситуация. И тут до меня доходит: А-а-а! ВК от скуки вспомнил молодость, институтские шуточки, сейчас просто зашел в другой вагон, и только поезд тронется, он тут же появится перед нами, переволновавшимися, и заявит: "Ну что, ловко я вас наколол!". Эта мысль меня почти успокоила, но все равно решил пробежаться по другим вагонам, в надежде разглядеть Вову на перроне оттуда. А, если это шутка, отловить шутника и сказать все, что я о нем думаю.
Поезд
тронулся, потихоньку
набирая ход. Вместе с поездом набирал ход и я, только в противоположном
направлении, в точности, как пассажир из институтской лекции по теории
относительности. Успел пробежать вагонов шесть, когда натолкнулся на
ВК. Он шел
мне навстречу, с тремя бутылками пива в руках, и на лице его было такое
растерянное выражение, что я только сказал: Давай помогу , взял у
него из рук две бутылки, и мы пошли к себе, в третий вагон.
По дороге ВК успокоился, и, заняв свое законное место, тут же поведал нам душещипательную историю о том, как стоял в киоске, выбирая местные сорта пива. А конструкция киосков в Новосибирске, надо сказать, совершенно дурацкая с точки зрения пассажиров. Мало того, что для покупки нужно зайти внутрь, так еще и снаружи по бокам дверей стоят витрины-холодильники с напитками. То бишь как видимость, так и слышимость у прилавка практически нулевая. И вот, расплачиваясь за покупки, вдруг, совершенно случайно между бутылками ВК увидел движущийся поезд За те секунды, что он бежал тридцать метров до двери ближайшего к нему вагона, он уже успел составить план, как будет без денег и документов, на такси догонять поезд до следующей станции (километров триста). К счастью, удалось на ходу вскочить на подножку пятого вагона. Не тут-то было. Проводник, вместо того, чтобы помочь, стал спихивать ВК назад. Не помог ни типично вагонный внешний вид (шорты, футболка и шлепанцы), ни крики: "Свой я, свой! Местный, из третьего вагона!". И Вовочка мысленно уже составлял другой план, как он с тремя бутылками в одной руке, зацепившись второй рукой за поручень, будет до ближайшей станции четыре часа висеть на подножке. Но тут проводник понял, что столкнуть ВК вниз ему не удастся, еще раз крепко выругался, и, наконец, впустил его в вагон. Правда, тут же послал к начальнику поезда писать объяснительную.
Самое обидное выяснилось чуть позднее. В Новосибирске нас встретила живущая там сестра Ани. Она привезла нам сумку с домашними пирожками. И когда мы открыли под пирожки по бутылочке Сибирской короны местного разлива, из-за которой ВК рисковал жизнью, выяснилось, что пиво это - порядочная дрянь, и рисковать из-за нее совершенно не стоило. Чтобы не огорчиться еще сильнее, одну бутылочку с интригующим названием "Товарищ Бендер" и надписью на этикетке: "Пиво отпускается только членам профсоюза" мы отложили на завтрашнее утро.
Утром проснулся довольно поздно. Часы, которые я закрепил на стенке купе, показывали уже 3:30 утра. Это железнодорожное время, которое, как известно, на всей территории России измеряется по Москве, и в расписании, к которому постоянно бегаем узнавать, какая же будет следующая станция, указано именно это, московское время. Потому часы пока не переводим, хотя на самом деле по местному времени сейчас на пять часов больше, то есть полдевятого. Очередную порцию лапши Ролтон запили бутылочкой Бендера . Это хоть и не шедевр, но от вчерашнего отличается разительно. По крайней мере, хоть на пиво похоже.
К этому времени разменяли пятую тысячу километров. Пейзаж за окном радикально поменялся. Началась тайга. Поезд запетлял между холмов Кузнецкого Алатау. На сопках густо растет лес, и чем дальше, тем гуще. Среди примелькавшихся уже берез торчат елки и сосны. Однако перед Красноярском тайга разбегается в стороны, и сопки стоят уже совершенно голые, как Микельанджеловский Давид. "Утюги" – метко назвал их Олег.
Сам Красноярск запомнился непрерывной чередой железнодорожных станций, депо, разъездов, стрелок, тупиков, сортировочных горок и прочих путевых сооружений, растянувшихся на многие километры. Сразу за вокзалом показался вытекающий из высоких сопок на юге Енисей. С противоположной стороны автомобильный мост. Все зачем-то полезли в кошельки. Я не сразу понял зачем, но мне объяснили. Оказывается, это тот самый мост, который нарисован на десятирублевой купюре. И все захотели сверить схожесть портрета с оригиналом. Но, то ли ракурс был не тот, то ли мешала утренняя дымка, особого сходства мы не обнаружили.
За Красноярском, за исключением
отдельных участков, тайги не видно. Сплошная лесостепь. Появились
лиственницы,
кедры. Местность снова напоминает родную Тульщину, правда, уже где-то в
районе
Дубны и Алексина. И лишь километров через триста лес опять начинается
сплошной
полосой.
Лежать надоело. Сидеть тоже. Потихоньку атрофируются все мышцы, за исключением седалищных. От нечего делать разгадали все кроссворды, которые попались под руку. К нашим с ВК научным изысканиям в области пива присоединились все мужчины, кроме Олега. Вот, например, результаты дегустации на станции Нижнеудинск :
Вновь совершенствуем систему дегустации. В дополнение к пробкам, теперь еще отклеиваем и собираем этикетки от бутылок.
В перерывах травим туристские истории, попутно дискутируя об облагораживающей роли женщин в турпоходе. В конце концов Аня выводит резюме, что мужики - это такие грязные и вонючие существа, к тому же еще и упрямые до невозможности. На всякий случай обнюхал сам себя и сбегал в туалет, чтобы посмотреться в зеркало. Пришел к выводу, что Аня не так уж далека от истины. Пришлось лезть в рюкзак за чистым бельишком, а потом долго мыться, заливая мыльной водой пол туалета (а попробуйте, помойтесь в раковине размером в две ладошки).
|
|
|
