|
|
|
Вчера вечером я предложил утром особо не рассиживаться в лагере, времени на готовку не тратить, а сняться пораньше, позавтракать в Ревде в столовой, и решать вопрос с транспортом до Кировска. С утра, вроде бы всё идет нормально, но, пока все собираются, Витя-вредитель развел костер, поставил котел… и еще два часа безвозвратно потеряны.
На автостоянке оставляю бутыль с так и не понадобившимся бензином. Десять километров до поселка под горку, да еще гонимые сильным ветром с перевала, слетаем в одно мгновение. Отлавливаем на дороге дедушку, начинаем пытать его по поводу железной дороги. Дедушка нас огорошил: "Какая железная дорога? Там и рельсы-то давно разобрали". Мы, было, приуныли, но ненадолго. Контрольный опрос дал несколько другой результат. "Ходят поезда на Кировск, но только товарные" – уверенно говорит следующий опрашиваемый - "Пассажиров взять могут, нужно договариваться".
Едем в указанном направлении. Вместо вокзала попадаем на базар. В Татьяне тут же просыпается завхоз, начинаем закупать продукты. Попутно пытаемся выяснить у торговцев дорогу к вокзалу. Но тут сплошные азербайджанцы, арбузы и яблоки им возят фуры, и ни о каком вокзале они даже не слышали. Разочарованные, идем в расположенный поблизости магазин за хлебом и кефиром, и тут я замечаю позади базара забор, а за забором строения, чрезвычайно похожие на склады, верные спутники любой железнодорожной станции. Оставляем группу у магазина, едем с Петровичем на разведку.
Строения оказались не складами, а автобазой. За открытыми воротами курит группа мужиков. Здороваемся, интересуемся насчет вокзала.
- Есть вокзал, есть, только не здесь, до
него километра три еще ехать. – охотно отвечает веселый мужчина в самом
расцвете сил.
- А поезда-то хоть оттуда ходят? – интересуюсь я.
- Конечно ходят! Да пойдемте сейчас позвоним, всё узнаем.
Проходим в контору. Мужчина подходит к телефону, снимает трубку, набирает номер. "Алло, начальника станции дайте пожалуйста. Танюш, это ты?" – и долго кокетничает по телефону, то выясняя, почему Танюшка не появилась в среду, то что она собирается делать в воскресенье, то как вообще здоровье и как настроение. Начинаю уже терять терпение, когда звучит заветный вопрос: "Да, Танюш, а как у вас поезда на Кировск ходят? Что? Сегодня? В ноль часов? Ладно, тут к тебе сейчас два молодых человека подъедут, им в Кировск нужно. Сможешь помочь? Да? Ну, до воскресенья!" - вешает трубку - "Всё ребят, всё нормально. Вот там, у базара дорога направо идет. Это к станции. Там спросите начальника, зовут Татьяна. Поговорите с ней, она обещала помочь".
Группа по-прежнему сидит на лавочке у магазина. Попивают кефир, продукты еще не все закуплены. Выпиваем с Петровичем свои порции и говорим, что всё нормально, поезд будет, мы сейчас едем на станцию, а вы, мол, закупайтесь и подъезжайте.
Едем не спеша по отличной дороге среди высоких сосен. Над головой сильный ветер тащит с гор серые кучи облаков. Брызгает и тут же заканчивается легкий дождь. Наконец, справа от дороги решетчатые металлические ворота, дальше видны рельсы, какие-то строения. Сразу за воротами небольшое двухэтажное здание администрации. Входим в здание, отлавливаем уборщицу и спрашиваем, где найти начальника. Танюшкин кабинет на втором этаже. Хозяйка, миловидная дама лет тридцати-тридцати пяти, принимает приветливо: "Поезд? Да, будет поезд. Заберет платформы с рудой. Отправление в ноль часов ровно. Пассажиры? Да, такое практикуется. Нужно только с машинистом договориться. Нет, я машинисту команду дать не могу, у него свое начальство. А охрану да, предупрежу, они вас пропустят".
Выходим из кабинета с чувством глубокого удовлетворения. На дороге холодный ветер продувает насквозь. Переходим дорогу, лезем в придорожные кусты, здесь теплее и есть небольшая полянка. Заваливаемся под елками на трапики, ждем остальных. А вот и они. Нас не видят, смотрят в сторону станции. Приходится с гиканьем и свистом бежать к дороге на перехват.
На полянке расположились по хозяйски. Наломали дров, развели костер. В соседнем болоте набрали темной торфяной воды, кипятим чай. Я не принимаю участия во всеобщей суете. У меня свои планы на сегодня. Под ногтем большого пальца на правой ноге с каждым часом усиливается пульсирующая боль, и это означает, что нарыв созрел, пора его вскрывать. Поливаю палец остатками спирта, протираю спиртом кончик ножа, делаю надрез от уголка ногтя. Натянутая кожа трескается под ножом, словно кожура спелого арбуза. Из раны тягучим потоком течет гной. "Анна Павловна, вату давай!" – кричит с интересом наблюдающий за операцией Петрович. Аня, едва бросив взгляд на рану, лезет в аптечку, и бежит ко мне, на ходу отщипывая тампоны от куска ваты. Завершаю хирургию купанием пальца в кружке с раствором марганцовки.
А народ, напившись чаю, располагается на отдых. Таня с Витей отдыхают с комфортом, поставили палатку, завалились спать. Заснула под елкой Аня, завернувшись в кусок полиэтилена. Я отключаюсь резко, не сходя с места, прямо на рюкзаках.
Просыпаюсь оттого, что командир переругивается с Масловым. Витя успел сбегать в лес, заблудиться, найти дорогу и попутно набрать грибов. Теперь пытается заставить Петровича, как дежурного, перебрать и почистить свою добычу, тот категорически отказывается. Препираются долго, пока не просыпаются женщины, те более сговорчивы. Вскоре грибной супчик закипает в котле.
Брызгает дождь, но здесь, в лесу, он нам не страшен. Натягиваем меж елей тент, и дождь, поняв бесплодность своих попыток, обиженно удаляется. Близится вечер. "Ну что, Петрович" – говорю Маслову – "пойдем что ли на станцию, на платформы посмотрим, можно ли на них вещи пристроить".
Подходим к воротам. За воротами стоит сторож - невысокий мужик с седой прической ежиком. Похож на отставного военного. Тревожно всматривается в кусты, среди которых видны проблески пламени нашего костра. Подходим, здороваемся
- Здорово, парни. Не знаете, что там за люди в кустах прячутся, вон, костер жгут?
- Это мы там прячемся – отвечаю я – Мы там поезд ждем на Кировск.
- А зачем вам поезд? Туда же на автобусе
можно уехать. Идите быстрей, еще на последний успеете.
- Да нет, мы не можем на автобусе. У нас
рюкзаки, велосипеды, нас с велосипедами в автобус не пустят.
- Велосипеды? Так можно до Кировска на велосипедах доехать. Это вам вначале…
- Да нет, мы на поезде хотели. Мы уже и с
начальником станции договорились, она нам разрешила.
- Танька-то? Да, что-то говорила она про вас. Так это вы до Кировска
едете? А чего не на автобусе? Сегодня не хотите, завтра с утра будет.
Я, правда, расписания не знаю, но утром точно автобус будет.
- Нет, отец, нам сегодня нужно, мы на поезде хотели, сегодня ночью.
- Ну, ночью, так ночью. Вон две платформы стоят, придет тепловоз,
зацепит, и в Кировск увезет.
- Кстати, насчет платформ. А нельзя ли на них посмотреть? В смысле,
как на них можно груз разместить, где самим разместиться.
- Почему нельзя? Пойдем, я вам покажу. Смотрите, если хотите.
Сторож впускает нас в калитку, ведет по заросшим бурьяном рельсам к стоящей чуть поодаль паре вагонов. Судя по их внешнему виду, их возил еще паровоз Черепанова. Обгрызенные стальные рамы, едва прикрытые черными досками. Пола в общепринятом смысле нет. Доски сгнили, и похожие на большие кастрюли с крышками баки-контейнеры стоят на обрешетке. Обходим с Петровичем пару раз вокруг вагонов. Вариантов крайне мало. Ну, вон туда можно пару велосипедов пристроить, вон туда еще один. Только стропами примотать, а то провалятся прямо под колеса. Рюкзаки, пожалуй, сверху закрепить можно, если сдвинуть в сторону кучу деревянного хлама, наваленного на верхушки баков. Сами в крайнем случае вот там разместимся, на перекладинах рамы. Только стоять всю дорогу придется, и держаться получше. Условия, конечно спартанские, удобств никаких. Но ничего, зато времени сколько сэкономим.
- А в баках что, если не секрет? – спрашиваю у сторожа.
- Был секрет, да весь вышел. Руда там
обогащенная, лопарит. Раньше только на оборонку шел. Военные пользовались. Вот
тогда всё под строгим секретом было. А потом, как приватизировали комбинат,
куда идет неизвестно. Новые хозяева, говорят, за границу продают. Может, Бен
Ладену какому, руда-то радиоактивная – и сторож тычет пальцем в нарисованный на
боку контейнера кружок с черно-желтыми секторами. А мы-то дураки, на радостях
не сразу их заметили, чуть ли не верхом на баках ехать собирались.
Хотя… Баки стоят свободно, люди их грузят, разгружают. На станции весь персонал без защитных средств ходит. Может не так страшен радиоактивный черт, как его малюют? Идем, делимся радостными новостями с остальными. Те тоже полны решимости, невзирая ни на что.
Около двенадцати к воротам подъехал автозаправщик. Привез солярку, заправить тепловоз. Подтягиваемся к воротам потихоньку и мы. Прячемся от ветра за стеной административного корпуса. Станция – островок света в океане тьмы. Огней города не видно, вокруг лес. Лишь на небе время от времени появляются между туч светлые полосы чистого неба. Ждем долго. Прошли все сроки, а поезда всё нет. Я даже бегаю, словно Чингачгук прикладываюсь к рельсам ухом, но никаких признаков движения не видно и не слышно. Начинаем терять надежду, но успокаивает подошедший сторож: "Будет тепловоз. Сейчас Танька позвонила, она связалась с Кировском, сказали, что из Кировска вышел."
Наконец, на юге появляется желтое зарево. Потихоньку разгораясь, оно приближается к нам, и вот он, медленно подползает темная туша, освещая перед собой дорогу прожектором. Тут же откуда-то появляются люди – сцепщик, механик с молотком на длинной ручке, водитель заправщика. Все начинают суетиться вокруг тепловоза. А я взбираюсь по металлической лестнице, прохожу по длинному трапу, идущему вдоль моторного отсека, и вхожу в кабину.
В освещенной тусклым медным светом кабине машинист – усталый дядька лет пятидесяти, в мятом серо-коричневом свитере, с круглым пивным животиком, дергающимся лицом и потухшими глазами. Здороваюсь, спрашиваю:
- Пассажиров до Кировска не возьмете?
- Каких еще пассажиров?
- Шесть человек с велосипедами?
- Куда тут с велосипедами? Кабинка маленькая.
- А мы велосипеды в кабину не потащим, вон там, на трапе поставим.
Или на платформы погрузим.
- Вы что! Нельзя на платформы. И на трап
нельзя. Дорога очень плохая, вдруг что случится. У меня, вон, две недели назад
три вагона в болото свалились. Локомотив чудом на рельсах остался. И сейчас
сюда еле доехал. Дорога черт знает какая. Отвечать потом за вас? Нет, не
возьму.
- Что за нас отвечать? У нас все люди взрослые, сами за себя отвечают.
А волнения ваши мы скомпенсируем. Материально. - Но машинист непреклонен.
Ни моральные, ни материальные аргументы не действуют.
- Не возьму и всё тут. Дорога плохая,
видите, на два часа больше нормы на дорогу затратил. На двадцать пятом
километре рельсы вообще разобраны, времянка лежит, еле проехал. Нет, не могу.
Пытаюсь еще поуговаривать, всё бесполезно. Возвращаюсь к своим с плохими вестями. Несолоно хлебавши, уползаем на знакомую полянку, молча растягиваем палатки, заваливаемся спать. Гена с Масловым поленились, свою палатку не достают, лезут к нам с Аней. Ничего, разместились. В тесноте, да не в обиде. Можно было бы лишнюю палатку и не таскать по кольским долинам и взгорьям. Слышим, как свистнув на прощанье отбывает без нас такой долгожданный, но такой неприветливый поезд на Кировск и проваливаемся в темную бездну сна.
|
|
|
