5 августа Гора Кивакки

Утром проснулись пораньше, наскоро позавтракали. Потом собрались, затолкали велосипеды в гору, и в 9:00 уже стоим у визит-центра, гадая, в какую из стоящих машин нам нужно грузить велосипеды. Потихоньку подтягиваются служащие. Вот, судя по всему, водители. Стоят группой, обсуждают какие-то новости. Я подошёл к ним поговорить. Они уже в курсе, указывают на грузопассажирский УАЗик: "Туда". Иду в туротдел, оплачиваю машину, забираю пакеты с постельным бельём. Тем временем Саша с Леной уже рассупонили велосипеды, грузят в кузов. Забираем уборщицу - ярко-рыже крашеную девицу лет тридцати и отбываем в направлении парка.
УАЗик

Назад планируем ехать своим ходом, поэтому внимательно наблюдаю за дорогой, стараясь запомнить интересные или просто пригодные для возможных остановок места. А их первые километров 20 от посёлка нет. Сплошные лес и болота. Дорога рыхловата, встречаются выбоины и большие камни. Однако водитель, по-видимому, знает дорогу, как свои пять пальцев, и держит скорость приличную, километров 70-80 в час. Пытался, было, пожаловаться нам на плохую дорогу, но я его успокоил: "Да Вы что, у нас в городе редко где можно с такой скоростью ехать".
Ближе к парку рельеф становится совсем горный. Въезжаем в самую середину хребта Манселькя. С вершин подъёмов открываются красивые пейзажи, а в ложбинах между сопками лежат чудесные озёра и бегут симпатичные речки. У моста через реку Тавайоки щит, информирующий нас, что мы въезжаем в погранзону. Чуть дальше замечаем на обочине указатель: "Гора Нуоринен" и ведущую в лес сырую тропу. Отсюда до самой высокой точки Карелии около 12 километров по прямой, по тропе чуть больше.
Наконец, дорогу перегораживает шлагбаум. Кордон парка. Небольшой перекур. Иду с документами в егерскую избушку, где наши данные записывают в специальный журнал.
Последний рывок, ещё 20 километров и вот уже машина грохочет колёсами по широкому деревянному мосту. За мостом большая площадка, слева два домика. Один из них в ближайшие двое суток будет нашим жилищем.
На полянке перед домиком кутерьма. Стоят три авто с питерскими и курскими номерами. Среди авто разбросана куча барахла - мешки, вёдра, удочки в чехлах, пластиковые пакеты. Солидного вида мужик переливает бензин из бочки в бак машины. Рядом на трапике валяется юноша лет пятнадцати. На лавочке у домика примостилась пара барышень гламурного вида. У одной из дам на руках собачка карманного формата, которая при нашем появлении начинает громко и визгливо лаять. Подходим к мужчинам, задаём вопросы по поводу рыбалки, и они тут же начинают нас учить, как обмануть егерей и ловить в местах, где лов запрещён. Тем не менее, выясняем, что места для рыбалок обозначены табличками и ближайшее в паре километров отсюда.
Подходит егерь. В моём понимании егерь - огромный бородатый мужик с двустволкой в руке. А наш егерь разительно отличается от стереотипа. Во-первых это женщина лет 45, во-вторых она невысокого роста. Недобро глядя в сторону отъезжающих (видно, что они ей сильно надоели), она представилась. Зовут её Татьяна Егоровна. Как выяснилось чуть позже, обычно хватает отчества, его я и буду употреблять. (Хотя Саша почему-то упорно пытался назвать её Марьиванной.)
Егоровна показала, где баня, где дрова, где пожарный щит (все строения деревянные, щит может, не дай Бог, пригодиться). За домиком, на берегу реки столовая: стол с лавками под навесом, костровище со стойками и крюками для котлов, небольшой, открытый с одной стороны низкий сарайчик на столбах - для продуктов, дров, кухонной утвари. Сама же утварь в наличии - котёл, чайник, тазики.
Не дожидаясь, пока убывающие уедут, выясняем у Егоровны, как проехать к горе Кивакке. Потом затаскиваем рюкзаки в дом, наскоро перекусываем и едем в сторону кордона, откуда недавно прибыли.

Дорога нескучная. Крутые горки, щебень. Зато красота вокруг! Через 12 километров у дороги забитая автомобилями площадка. Здесь начало тропы на гору.

Тропа поначалу идёт среди елово-лиственной чащи. Практически везде, то ли для того, чтобы не вытаптывали мох и траву, то ли из-за болотистой местности, проложены деревянные мостки, собранные без единого гвоздя, на деревянных шипах.
Тропа

На крутых участках аккуратные лесенки.
Лестница

Примерно на середине подъёма сверху сбегает шумный чистый ручей. Здесь небольшая площадка для отдыха, пара лавочек.
Лавочка

Лес здесь уже сильно поредел. У некоторых деревьев обломаны верхушки - явный признак мощных снежных шапок зимой в сочетании с сильными ветрами.
Лес

Болота и торфяники обильно заросли вереском. А болота здесь не простые, а "висячие". Такие встречаются на склонах гор и холмов в местах, где имеются выходы на поверхность грунтовых вод.

Ещё бросок вверх и тайга сменяется лесотундрой. Здесь уже не увидишь высоких деревьев. Берёза, осина ива только в виде кустарника. Зато открываются до сих пор закрытые деревьями пейзажи.
Лена

Вот, например, широкая долина Оланги с её протоками, заливами и старицами. Горы слева, вдали у горизонта - это уже Финляндия.
Оланга

А вот вдали громада Нуоринена. До неё отсюда по прямой километров 15.
Ноурунен

Вершина Кивакки разрезана разломами на семь частей, так что можно говорить о семи вершинах (кстати, на семи холмах построены и Константинополь, и Москва. И Тула, если я правильно посчитал, тоже). Однако ниболее выделяются три.

В разломе между самыми крупными вершинами не только висячие болота, но ещё и висячие озёра. Вон то, что в центре фото, имеет почти строго прямоугольную форму. Что дало почву для спекуляций на тему его искусственного происхождения.
болото

И вот, наконец, главная вершина, высотой 499.5 метра. Здесь некогда была поставлена геодезистами триангуляционная тренога, а рядом местный священник поставил православный крест. Говорят, что языческим богам крест не очень нравится, и поэтому он часто ломается, в отличие от незыблемо стоящей треноги, но сейчас всё наоборот. Крест стоит твёрдо, а тренога валяется под вершиной (на фото видна в левом углу). Хотя подозреваю, что сбросили её отнюдь не духи горы, а фотографы, которым она закрывала красивейший вид на Пяозеро, с его многочисленными заливчиками и островами.
Вершина Кивакки

Вот и сейчас на горе сидит группа мужчин и женщин, сплошь увешанных фотоаппаратурой. Причём аппаратурой профессиональной.
Финны

Мы с Леной чуть не захлебнулись слюной, когда на тропе обогнали одного из фотографов. Тот как раз открыл свой рюкзак, чтобы поменять объектив. В комплекте с парой тушек "Кенон" стоимостью в России свыше 100 тыс. рублей, там ещё штук пять объективов - "элек", профессиональной оптики от Кенона, стоимостью от 60 тысяч и выше каждый. Стоимость всего рюкзака явно зашкаливала за полмиллиона.

Фотографировали эти крутые парни не друг друга, как это заведено у любителей, и не красоток различной степени обнажённости, как это заведено у профессионалов. На каждом углу, на тропе, у деревьев и камней они снимали картонного пацана с плетёной торбой за плечами, дующего в дудку. Я подошёл, спросил, что это за пацан, и чем знаменит. Оказалось, что это группа из какого-то финского университета. А картонный парень не кто иной, как Анти, герой известной картины финского художника Аксели Галлен-Каллела "Пастушок из Паанаярви". Местный житель, живший здесь сто с лишним лет назад, когда здешняя территория была ещё финской (хотя Финляндия в те времена была частью Российской империи). И вот теперь они везде таскают этого картонного парня и фотографируют его в родных местах. Называется всё это модным словом "арт-проект" и всё настолько серьёзно, что возглавляет его аж профессор - вон тот небритый парень в легкомысленной оранжевой футболке.
Пастушок Анти

Я тоже решил поучаствовать в таком важном мероприятии, как арт-проект, и сфотографироваться вместе с Анти, чем вызвал лёгкое оживление в толпе фотографов, тут же нацеливших на меня не менее полудюжины объективов.
Я и Анти

На главной вершине мы провели довольно много времени, любуясь видами Пяозера.
Вид с вершины

А затем решили пройти по всему скалистому гребню, чтобы осмотреть пейзажи со всех сторон. Вот, например, прямо под горой водопад, названный в честь горы Киваккой. Слово "Кивакка", кстати, означает "каменная баба". Говорят, что то ли сама гора, то ли какая-то скала на ней похожа на изображение женщины, но я, сколько ни тужился, так это изображение и не увидел.

А вот та огромная поляна на берегу Оланги - урочище Вартиолампи, где некогда была большая деревня. И в урочище и к водопаду мы планируем съездить, чтобы посмотреть на них поближе.

Вот в тех омутах ниже водопада, говорят, стоит куча рыбы, но ловить её там строго запрещено.
Скала

А вот и знаменитые сейды. Каменные глыбы на ножках, стоящие по вершинам гор в Карелии и на Кольском полуострове. Основные сейды в Паанаярви находятся на горе Нуоринен, а на Кивакке мелочь. Хотя, как положено, под ними жертвы. По сегодняшнему времени вместо рыбы и зверей сейдам подносят монеты. Саша покопался немного, но не нашёл ничего интересного. Рубли, евро. Уходя, я тоже бросил монетку на всякий случай.
у сейда

Бродили, фотографировали, валялись на мху довольно долго. И только когда тени начали заметно удлиняться, решили, что пора идти вниз.
группа

По дороге попался металлический сарай с валяющимися поблизости поломанными антеннами. Очевидно, это ретранслятор. Что ретранслировал непонятно, то ли телепрограммы, то ли переговоры егерей по рациям. Сейчас он не ретранслирует ничего, поломаны не только антенны, но и питающий ветрогенератор. Хозяйственный Саша собрался, было, забрать поломанные механизмы с собой, чтобы отремонтировать. Но удалось уговорить его не делать этого. Заповедник, однако.
Ретранслятор

Возвращаемся на базу. На сегодня запланировано ещё одно мероприятие - разведка рыбных мест, которыми славится Оланга.

Собираем спиннинг, садимся на велосипеды, едем от моста налево, в сторону озера Паанаярви. Через пару километров указатель с рыбкой. Здесь можно ловить. Там, где нельзя, такой же указатель, но рыбка зачёркнута. Всё предельно понятно. Несмотря на мои предложения оставить велосипеды прямо здесь (Егоровна сказала, что за 18 лет существования парка случаев воровства не зафиксировано), Саша с Леной тащат их с собой. Хотя всё равно бросаем машины, спустившись по обрыву к берегу реки, ибо там по тропе их не протащишь. Потом, кстати, когда скользя и падая на крутом склоне вытаскивали велосипеды наверх, сильно пожалели, что не оставили их у дороги.
Место рыбалки

Саша делает несколько пробных забросов, он увлекался рыбалкой, имеет опыт. Потом передаёт спиннинг мне. Для того, чтобы сделать первый в жизни заброс, место выбираю тщательно. Вот здесь, в небольшом заливе за островом, вроде, нормально. Вспоминаю, чему учили. Бросаю блесну как можно дальше, считаю до пяти и начинаю крутить рукоять катушки, делая перерывы через каждые два-три оборота. Процесс, который у опытных спиннингистов доведён до автоматизма, поглощает всё внимание, и поэтому я шарахаюсь в сторону, едва не падая с камня, на котором стоял, когда чуть ли не из под ног, метрах в трёх из воды выпрыгивает что-то большое и блестящее. Даже не почувствовал рывка. Просто вместо поводка с блесной из воды показался свёрнутый в поросячий хвостик конец лески. Неплохое начало. Достаю другую блесну, закрепляю на леске. Снова заброс. На этот раз уже ожидаемый рывок. Подсекаю, и уже осторожно, то отпуская, то подтягивая леску, подвожу рыбу к берегу. Вот она, совсем рядом, уже у берега в траве. Что же делать дальше?
Надо сказать, что весь мой опыт рыбалки сводился к ловле карасей, плотвы и уклеек в нашем деревенском пруду и ещё немного в Дубне, куда ездил к бабушке на летние каникулы. И понятия о ни о спиннинге, ни о вообще серьёзной рыбалке не имел никакого. Поэтому, собираясь в рыбные места и решив, что не воспользоваться такой возможностью половить будет просто глупо, я, не мудрствуя лукаво, взял друга-рыбака, пошёл с ним в ближайший магазин, где он выбрал для меня удочку, леску, пару блёсен, пару здоровых крючков (которые, как я узнал позже, называются джиг-головками) и тройку силиконовых хреновин, которые, как я также узнал позже, называются твистерами.
Может быть у нас, в Тульской области, этого было бы достаточно, но вот как теперь эту огромную щуку, которая с блесной в пасти лежит в прибрежной траве, вытащить на берег? Обычно для этого нужен подсачник или багор, но ведь я об этом не знал! Едва Саша дёрнулся, чтобы схватить рыбину руками, новый рывок и щука, помахав на прощание хвостом, уходит в глубину. Вот так, всего за два заброса лишаемся половины снасти. Если так пойдёт дальше, рыбалка закончится, так и не начавшись.

Ухожу со страшного места, привязываю джиг-головку, насаживаю твистер. Заброс, рывок, вытаскиваю окунька грамм на триста. После борьбы со щукой руки ещё трясутся, отдаю спиннинг Саше. Заброс, и ещё окунёк. Ещё заброс, и Саша произносит: "Кажись, крупная". Осторожно подводит к берегу. Вот оно, огромное чёрное бревно в воде, сантиметрах в двадцати от берега. Нужно только руку протянуть. Пытаюсь схватить, и очередная наша снасть уходит на дно Оланги.
В принципе у меня есть ещё пара пластмассовых рыбок - воблеров. Но как ими ловить Саша не знает, я тем более. Сделав пяток забросов с нулевым результатом, снова привязываем джиг-головку и молим господа Бога, чтобы не клюнула крупная. Но тут ещё не легче - зацеп. Снасть последняя, её надо спасать во что бы то ни стало. Разоблачаюсь, лезу в воду, ныряю. На глубине метра два с половиной - три нащупываю зажатую между двух камней снасть, освобождаю. Переходим на новое место, ещё пара забросов, новый зацеп. Снова лезу в воду. А солнце уже село, становится прохладно. Ладно, четыре окунька поймали, будет чем полакомиться на завтрак.
Саша с рыбой

Возвращаемся домой. Несмотря на то, что времени почти час ночи, решаем ещё посетить баню. Мне нужно прогреться после вечерних купаний. В котле ещё не успела совсем остыть вода, а в печке среди пепла ещё светятся несколько угольков. Быстро раздуваем огонь и устраиваем настоящую парную баню, периодически выбегая на улицу, чтобы окунуться в реку. Уже в три часа ночи, под свет фонаря запоздалый ужин. Всё. Такой богатый событиями день завершён.